Клад бабушки

КЛАД БАБУШКИ ФАИНЫ
(Кировская область)

Начало этой истории было положено много лет назад, ещё в 80-е годы XX века. Жила тогда в одной из деревень Кировской области одинокая 90-летняя бабуля, соседи звали её просто — баба Фая. Человеком она была какого-то совершенно не деревенского склада. К тому же, очень уж грамотная и воспитанная. Обладала баба Фая (по рассказам) редким даром, умела по-настоящему радоваться любому пустяку, полностью соответствуя своему имени, Фаина (греч.) — сияющая, светлая.

В той деревне, как и во многих других, находящихся относительно недалеко (60 км) от областного центра, снимали дома на лето городские жители. Вот и баба Фая сдавала часть дома одной семейной паре с сыном школьником Серёжкой. Как раз с этим-то непоседливым 10-летним пареньком сложились у одинокой старушки самые тёплые отношения. Так прикипела бабуля к Сергею, что воспринимала его не иначе как родного внука. Привязанность эту оценили и родители ребёнка, словом, стала со временем баба Фая практически членом семьи. Кончилось её одиночество.

Прошло несколько лет. Бабушка Фаина уже с трудом передвигалась, новая семья без раздумий забрала её к себе в город. Так и жили, зиму в городской квартире, а на лето привозили бабулю в деревню. В конце 80-х бабы Фаи не стало, она немного не дожила до 98 лет. Дом остался за городскими.

ЖИЗНЕННЫЕ ИСПЫТАНИЯ БАБУШКИ ФАИНЫ

Фаина Игнатьевна была дочерью лесопромышленника средней руки, получила хорошее образование, до революции училась в Петербурге.
После переворота 1917 семья долго переезжала с места на место, а в 20-х годах они осели в той самой деревне Кировской области.

Отец Фаины Игнатьевны купил документы на чужую фамилию и вёл жизнь мелкого лавочника нэпмана. В конце 20-х, начале 30-х годов был арестован по доносу (его кто-то опознал на ярмарке) и репрессирован вместе со всеми родными и близкими, до которых смогли дотянуться руки ОГПУ.

В 50-х годах из ссылки «на севера» вернулась только Фаина, остальные не дожили. Отец был расстрелян вскорости после ареста, а мать и другие дети умерли от болезней и голода в ссылке. В дом родителей баба Фая смогла вселиться только в конце 70-х, неизвестно, каких трудов и денег ей это стоило, но факт — каким-то образом удалось.

ШЁЛ ОКТЯБРЬ 2015 ГОДА…

Сидя за компьютером на даче, наслаждался я как-то раз утренним кофе. От просмотра свежего видео о копарьских выездах меня отвлёк лай собаки. Выглядываю в окно, у калитки стоит сосед Серёга, вид озабоченный. Пустил гостя в дом.

Серёга — мужик конкретный, сразу к делу. Надо, говорит, клад в огороде найти, сколько за работу возьмёшь? Протягивает руку, разжимает кулак у меня под носом, а в ладони лежит, весело поблёскивая, золотая пятирублёвка Николая II. Однако! Весело день начался….

Вообще, попросил бы от 20 до 50 %, но сосед не раз меня выручал по всяческим дачным делам, потому ответ мой был – дашь, сколько не жалко, а не дашь ничего, так и ладно… На том и порешили.

Вы ведь уже догадались, что десятилетний Серёжка из 80-х и мой сосед Сергей – это один и тот же человек?

Тогда я ещё ничего не знал ни о непростой судьбе бабы Фаи, ни о заначке из золотых монет, которые её отец хранил на чёрный день. Потому отнёсся к громким словам о кладе чрезвычайно скептически.

В нашей деревне, где и одного коренного местного жителя на десяток дачников не будет, ещё только ленивый, найдя, у себя в огороде пару убитых, медных кругляков, не прибегал ко мне с просьбой помочь ему найти клад.

Но тут ведь необычный случай, золотая монета! Не какая-то там рядовая медяха! Хотя, конечно, о реальном кладе я тогда и не помышлял.

В ПОИСКАХ КЛАДА

Сосед ушёл к себе (лопату, наверное, точить), а я, заверив его, что подойду через пару часиков, благополучно допил свой уже остывший кофе и отправился прогулять собаку.

Ровно через два часа мы с Серёгой бодро топали в самый конец его довольно обширного участка. К тому времени он успел мне рассказать, что баба Фая не раз вспоминала, как в последнюю ночь перед арестом её отец ходил в конец усадьбы, и долго копался под старой-старой лиственницей. А после того как вернулся в дом, засунул в щель одного из брёвен в сенях пять маленьких золотых монеток, завёрнутых в тряпицу. Благодаря этим монеткам они с матерью какое-то время жили в ссылке.

В детстве и юности Сергей ни разу не попытался найти клад, ну как-то не подумал, что возможно отец Фаины Игнатьевны достал тогда из заначки не все монеты.

Конечно лиственницы уже не было, свалили её ещё в 50-60-х годах тогдашние хозяева дома, пень выкорчевали, а участок распахали. Мало того, в начале 70-х пашню забросили и на том месте, где росла лиственница, построили какое-то бревенчатое сооружение, вероятно хоз. назначения. Всё это давным-давно обветшало и развалилось, так и стояли эти полуразвалины — свалка ненужных вещей многие годы.

Вот их-то Серёга и решил разобрать, а затем поставить здесь новую теплицу под помидоры (огородник, блин), очень уж там солнце удачно, по его мнению, падает! Половину разобрал, и даже начал расчищать верхний слой земли от крупного металла, которого там – ужас сколько, просто сплошняком! Копался Сергей, копался и, вдруг, при выворачивании из земли какой-то очередной железной фиговины, ему прямо под ноги вываливается ЭТО и так явно, по золотому, блестит.

Мужик сначала опешил, потом давай землю через пальцы просеивать (а сырая земля-то, холодная, да ещё снега немного, октябрь как-никак). Ничего больше не нашёл, но зато рассказ бабы Фаи вспомнил, чуть ли не дословно, и… пошёл ко мне…

Рылись мы на расчищенном от поверхностного хлама и крупного железа участке часа три, если не больше. Результат есть, но… работа продвигалась очень медленно, уж слишком мусорно. Приходилось снимать грунт сплошняком, на два штыка и тщательнейшим образом разравнивать, а затем прозванивать отвалы. Благо, снайперка имелась.

Была и ещё одна сложность, отклик от золотых пятирублёвок, к тому же на мусоре – это нечто особенное! Кому приходилось копать такие монетки, тот поймёт… Десятки, там да, понятно, что монета, а вот пятёрки, просто беда! Но нас трудностями не испугать!!!

Попадалось и довольно интересное железо: кованый багор, дверца печи, пешня. Однако главный итог находок того дня — это 7 золотых пятирублёвок Николая II.

ОСТАТКИ КЛАДА

Через две недели мы были готовы к дальнейшей работе по извлечению остатков клада золотых пятирублёвок. Небольшой морозец нам не помешал, подмёрзла разве что пашня, да и то совсем немного, по верхам. На соседском же участке – копай, не хочу.

Первым делом разобрали остатки бревенчатой развалюхи и убрали весь поверхностный хлам, затем повыдёргивали всё крупное верховое железо из земли, теперь можно приступать к основному действу – поиску золота!

Правда, пока мы возились с подготовкой места, световой день подошёл к концу, темнеет-то в это время достаточно рано. Пришлось перенести основную часть работы на следующее утро.

С утра мы с энтузиазмом взялись за самую интересную, но вместе с тем и чрезвычайно муторную часть работы. Подробно не буду описывать процесс – несколько копков лопатой – разравнивание отвала – прозвон металлоискателями. Пара небольших перерывов в работе на чай и снова за дело.

Всё закончилось во второй половине дня. На счету Сергея две монеты, остальные четыре повезло выцарапать мне. Я уверен, на этот раз мы выбрали всё.

В общей сложности итог оказался не такой уж и большой, всего 13 золотых монет на двоих. Но зато сколько азарта и радости!

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Сергей решил, из принципиальных соображений, целиком потратить свою часть клада на ремонт дома и облагораживание участка, в память о бабушке Фаине.

Ну, а лично мне, этот случай интересен вот чем:

Понятно, копать клад, а тем более, клад с золотыми монетами занятие увлекательное само по себе. Но в данном случае всё выглядит так, будто бы отец Фаины Игнатьевны, расстрелянный ещё в начале 30-х годов XX века, сумел из небытия уже в XXI веке отблагодарить тех, кто наполнил последние годы жизни его дочери теплом и искренней заботой.

Вывод: будьте добрее, внимательнее к людям (особенно пожилым) и вам воздастся сторицей!